Библиотека
Психосинтез Роберта Ассаджиоли
Практические особенности психосинтеза Р.Ассаджиоли
Применение практик принимает различные формы в зависимости от того, адресованы ли они взрослым, испытывающим психологические проблемы, или детям, подросткам, пожилым людям, или если они служат решению профессиональных проблем. Эти области не гомогенны, здесь присутствует строгая классификация, а мы выберем те из них, где вклад психосинтеза наиболее значителен.
Очевидно, не нужно удивляться той важной роли, которую здесь играют терапевтические практики. Безусловно, психосинтез не является исключительно психотерапией неврозов и еще в меньшей степени - психозов. Его связи с психиатрией достаточно тесны, для того чтобы терапевтические практики играли, наряду с другими, роль парадигмы.
Глобальная концепция психосинтеза - это то, что направляет терапевта. Он, в свою очередь, держит ее в поле своего внимания во время своей практики, так же как личность своего клиента. Он настроен на заботу о больном человеке, причем чаще всего тот или иной симптом или синдром клиента характеризуется как психическая патология. Он их не классифицирует и не оценивает, а работает с ними в том виде, в каком они существовали еще до первой беседы.
Это, конечно не означает, что какие-либо стороны психосинтеза можно обозначить как заботу. Ассаджиоли - практиковавший его с самого начала - признавал необходимость принимать во внимание бессознательные потребности. Терапевт, практикующий психосинтез, должен знать теоретически и на практике о путях инфантильной регрессии, о защитных механизмах, о неизбежных сложностях развития «Я» и т.д. Но начало психотерапии, помощь, оказываемая клиенту, подразумевает работу по укреплению «Я» и сопровождается поиском смысла жизни. В самом деле, психосинтез является продолжением и развитием экзистенциальной психотерапии. Психотерапевтические традиции, практикуемые такими разными специалистами, как Binswanger, Maslow, Allport, Rollo May ссылаются, с большими или меньшими основаниями, на таких философов как Heidegger, Jaspers и Buber и настаивают на единственности опыта бытия который выражается в качестве присутствия во встрече.
Также и терапевт рассматривает пациента в качестве партнера, а не в качестве объекта. Встреча, создаваемая психотерапевтом, очевидно не должна упускать из вида проблемы диагностики и клинической динамики. Две точки зрения необходимы и комплементарны. наличие отдельных техник в отношении присутствующего пациента существенно для понимания ситуации. И если техника (изучение возможностей устранения физиологических проблем, психологические тесты) необходима в начале,то потом эта объектная позиция должна измениться и уступить место субъектным отношениям.
Как мы уже видели, когда говорили о теории личности и процессе психосинтеза, этот последний имеет нечто общее с другими экзистенциальными направлениями психотерапии в некоторых других положениях:
· идея о том, что каждое человеческое существо имеет направленность к физиологическому и психологическому созреванию и к реализации своих скрытых возможностей;
· согласие относительно важной роли понятия смысла жизни каждого человека (одновременно его значения и направленности);
· понятие иерархии личных ценностей каждого человека и последовательное установление собственных критериев для каждого; на этом понятии в особенности настаивал В.Франкл;
· понятие ответственности.
К этому Ассаджиоли добавляет понятие воли, которое становится центральным и рассматривается как сущностная функция «Я», а также источник и начало всякого выбора, всякого решения, всякого обязательства. Он также добавляет значимость непосредственного опыта «Я» и «Оно» , независимого от всего континуума поля сознания и всех прошлых ситуаций: это, по его мнению, разновидность «внутренней реальности» и применение определенных техник может ей вернуть доступность опыту.
Динамическая концепция психосинтеза включает в себя активность, мобилизацию начиная с составления плана. Психотерапевт старается понять, какими будут «движущие силы» лечения и с какими видами сопротивления ему предстоит встретится. Действительно, пациент может прийти с огромным желанием измениться, но не будучи уверен в том что это возможно, тем более - так быстро как он этого хотел бы.
Желание пациента становится понятным с самого начала: в общем, он не хочет страдать и хочет жить лучше. Если он обладает еще незрелой личностью и хочет обладать «всем, всем сразу», то он приходит в столкновение с принципом реальности. Его неудовлетворенность может быть усилена тенденцией к протесту или же он, напротив, пассивен (плывет по течению). В других случаях его планы оказываются нереализуемы, поскольку они разбиваются о физическую или психологическую невозможность, которую психотерапевт должен помочь принять и договориться о ней. Стремление может казаться безграничным пациенту, погруженному в свой нарциссизм или в желание власти[1].
Терапевт должен помочь пациенту адаптировать свое желание к более реализуемому проекту и сделать его менее умозрительным. Контракт, приемлемый для обеих сторон, может способствовать прогрессивному развитию способностей.
Для начала, деятельность будет направлена на раскрытие латентной энергии, на те возможности и таланты, которые не использовались или игнорировались (но могут иметь большую ценность!). В неопубликованной статье «Синтез и психотерапия» Ассаджиоли отмечал, что «чувство обладания определенными способностями и невозможность их раскрыть часто является главной причиной того негативного состояния, в котором находится пациент. Это приводит к фрустрации, чувству неполноценности, которые могут быть причиной депрессии или бунта и приводить к разнообразным психическим или психосоматическим недугам».
Кроме того, на этой начальной стадии психотерапевт может столкнуться с сопротивлениями пациента. Это может препятствовать изменениям, потому что пациент чувствует угрозу своему привычному состоянию, хрупкость своих защит. Существуют также ситуации, которые кажутся болезненными, но пациент извлекает из них определенную выгоду (сохранение безопасности или легкости жизни, или предохранение от запретов, которые невозможно нарушить). Случается также, что сопротивление проявляется внутри терапевтических отношений, пациент воспринимает терапевта как угрозу, или пациент ощущает тревогу в адрес терапевта, что создает некоторую неуверенность. Эти сопротивления могут проявляться одновременно или сменять друг друга и осложняются неблагоприятными внешними обстоятельствами.
В конце психотерапевтической сессии, когда отношения доверия установлены, начинает казаться, что глубинными движущими силами изменений являются потребность в любви, потребность в ощущении собственной ценности и потребность во власти.
Инстинктивная потребность в любви, сначала односторонняя, пока психологические проблемы очень серьезны, постепенно трансформируется, до тех пор, пока возможна любовь к самому себе, в любовь-нежность, чувственную любовь, страстную любовь и/или общечеловеческое чувство любви.
Потребность в ценностях формируется в процессе созревания, который выводит человека из состояния первичного нарциссизма и приводит его к формированию личной шкалы ценностей, открытой «бесконечным изменениям».
Потребность во власти трансформируется и приводит к формированию уважения к себе и другим.
Таким образом, изменения приводят к новому плану жизни, где согласуются друг с другом: зависимость и автономия, фантазия и реальность, идеалы и возможности, и где могут найти свое выражение новые формы освобождения и созревания.
Трансперсональная величина, т.е. стремление к высшему и конечная цель, которой пациент наделяет свою жизнь, является тонкой работой и она выражена во всем духе терапии психосонтеза. При первой же встрече терапевт пытается выяснить значимость этой величины для пациента, явную или латентную.
В некоторых случаях она доминирует до такой степени, что занимает все пространство психотерапии. Это случаи патологии мистического бреда, к которым следует походить с большой осторожностью, особенно при поддерживающей терапии. Жизнь других людей столь сильно укоренена в прагматическом существовании, что духовные стремления игнорируются, либо отбрасываются. Большая часть людей, признающих значение этой проблемы для своего существования - это аутентичные религиозные практики.
Ассаджиоли придает значение открытию сил энергии сверхсознания и предлагает несколько примеров на эту тему, но он не дает точных указаний на примере своего собственного терапевтического опыта. Франкл, напротив, предлагает терапию, построенную на уверенности в том, что каждое человеческое существование имеет духовную составляющую, основываясь на опыте собственного пребывание в концентрационных лагерях.
«Индивидум обладает духовной автономией, которая наделяет достоинством его существование», «Бог бессознательно присутствует в каждой личности, вытеснение его приводит к тоске, несчастьям, к неврозу». Логотерапия Франкла основана на этом «Законе Бытия (религиозного) и бытия (субъективного) и имеет целью пробуждение в пациенте смысла его жизни, его потребности в трансценденции, его истинных ценностей, его человеческого достоинства».
Всякая психотерапия включает в себя эту ценность открытия источника надежды, развития внутреннего опыта освобождения и вновь-обретения ценностей красоты, добра, взаимной любви, способных найти свое воплощение в жизни пациента и позволить понять сложности и препятствия на пути духовного роста, разоблачить все формы иллюзий и идеализаций.
Каждый человек имеет свой собственный путь и терапевт должен уважать его больше, чем свои собственные притязания. К тому же, опыт переживания «взлетов», созерцания или озарения выходит за пределы компетенции психотерапии.
Иными словами, сложность позиции терапевта в том, чтобы определить свое место по отношению к этому опыту. Для него должны быть хорошо ясны его мотивации и он должен осознавать их пределы. Дело не в том, чтобы требовать произведения инициации, привнести откровение, некий абсолют: человек, которого он «сопровождает», свободен в своем продвижении и сможет найти духовного наставника в другом месте, если он в этом нуждается.
Терапевт может лишь отмечать на пути области иллюзий, которые могут привести к бегству от реальности, от межличностных отношений и от реальных жизненных возможностей. Ассаджиоли предостерегает нас от опасности «принять за интуицию или высшее вдохновение те импульсы и образы, которые в действительности проистекают из бессознательных комплексов».
Другой вид риска, ясно показанный основателем психосинтеза, - это ограничиться исследованием трансперсонального Оно. Подобный опыт выходит на простор чаще всего на парапсихологических сессиях, где человек может увязнуть и затеряться в весьма правдоподобных «вертикальных» измерениях.
Здесь становится очевидным, насколько важно для психотерапевта трансперсонального направления осознавать эти границы, а также личностые способности к самораскрытию, т.к. ему необходимо быть чутким к страданию другого, а не оставаться беспристрастным.
Отметим, что практически, психотерапевты, практикующие психосинтез, делают акцент на[2]:
1. Важности первой беседы.
Во время встречи двух партнеров, которая становится первой беседой, терапевт знакомится с историей жизни пациента, чтобы составить целостное понимание его личности.
Когда удается избегать, насколько это возможно, каких-либо предвосхищающих схем, то во время первой беседы встречаются прежде всего два живых человека, выражающих свое присутствие в мире. Его отношение, его жесты, его способ самовыражения, его молчание, его слова: все имеет значение для наилучшего понимания. Для начала возможно также изучить:
· чувствительность человека к дистанции между собой и другими;
· его стремление к зависимости или к автономии;
· его установку на значительность или на протест.
Все чувственно прожитое принадлежит сказанному и несказанному: прожитому в действительности, включая настоящие и прошлые намерения, проекты на будущее.
За этим содержанием и вокруг него терапевт ищет смысл, значение для субъекта этих действий в его эмоциональной системе, что является постоянным для пережитого опыта субъекта в его мире. Он спрашивает себя, какова направленность этих проектов, какова его потребность в изменении.
Ассаджиоли рекомендует, если это возможно, в конце первой встречи попросить пациента написать свою автобиографию начиная с раннего детства. Это дает возможность ориентироваться в материалах интроспекции и предоставляет материал для начала психотерапии. Другой немаловажный аспект - это активация сознательных и бессознательных ассоциативных процессов, которые происходят во время написания автобиографии. Кроме того, это тренировка концентрации внимания и воли и, наконец, - это способ вербализации опыта.
2. Отношения в психосинтезе.
Как мы видели, терапевт и пациент - это два партнера во встрече. Это опыт двух самостоятельных существ, присутствующих один перед другим во всей полноте.
Терапевт старается помочь больному в понимании смысла его жизни. Как говорит Бинсвангер, «они несут вместе один и тот же груз и стараются отследить тот неосуществимый путь, который привел пациента к болезни, чтобы выйти на новую дорогу. Они оба связаны общей судьбой и погружены во взаимность».
Естественно, на практике эта глобальная и несколько идеализированная перспектива должна быть умерена и адаптирована для каждого клинического случая и разработана по-новому в процессе каждого курса лечения. Несмотря на разнообразие и сложность отношений между терапевтом и пациентом в практике психосинтеза возможно, согласно Ассаджиоли, выделить четыре основных вида отношений:
A) Трансфер в строгом значении этого термина, признанного изначально Фрейдом, т.е. проекция на терапевта чувств, эмоций, устремлений, которые были присущи пациенту во времена его детства по отношению к его родителям.
Необходимо разделять « установку на трансфер» и «трансферные отношения», которые более организованы и могут стать постоянным и центральным элементом. Он отмечается на первой стадии курса лечения, когда прошлое вновь оживает со своими фантазиями и бессознательными защитными механизмами, которые обнаруживают себя в анализе снов и невербальных элементах поведения.
Эти установки на трансфер и трансферные отношения могут быть негативными и позитивными и вызывают, в свою очередь, у терапевта реакцию контр-трансфера, которую он должен быть способен проанализировать. Тем не менее, он может иметь тенденцию спроецировать на отношения с пациентом свое собственное отношение к власти. Терапевтам известно, что определенные слова или манера поведения могут создать у клиента впечатление, что его оценивают, или что терапевт знает его лучше чем он сам: причиной этому служат трансферные отношения.
Не принятие в расчет и особенно - отсутствие анализа и прояснения с пациентом этих трансферных феноменов - может блокировать возможность «встречи» и духовного развития.
В) Специфические отношения создаваемые тем феноменом, который может быть назван терапевтической ситуацией, это, согласно Ассаджиоли, - «отеческая» функция покровителя, гида, консультанта. Такие отношения могут возникнуть после аналитической работы (или, иногда, чередоваться с ней) чтобы помочь структурированию личности, укреплению «Я», пробуждая и развивая силу воли, а также эстетическое, этическое, альтруистическое и духовное чувство. Здесь имеется в виду не только бессознательная проекция, как в случае трансфера, но нечто вроде реальных отношений или «наиболее осуществимой модели», которая позволяет пациенту осознано создавать себя, основываясь на определенной мудрости, постепенно развивающейся его собственным «внутренним терапевтом». Он может неожиданно появиться в виде символов ( Мудрого мужчины или Мудрой женщины, или образов природы, или геометрических фигур - в соответствии с индивидуальными представлениями пациента о Мудрости, Истине, Добре и Красоте). Здесь терапевт содействует установлению связи между Эго и Ид: он играет роль катализатора.
С) Взаимоотношения (межличностные отношения) развиваются по мере продвижения лечения и укрепления личности пациента, причем реакции здесь могут проявляться тем более важные, что «заторможенное» состояние затрудняло восприятие окружающего. Это - деликатная фаза, когда установление контакта должно происходить в атмосфере понимания и такта и где нужно поддерживать конструктивные и позитивные аспекты, отмечая со всей твердостью любые эксцессы, которые представляют собой не более чем реакцию на неприятное окружение. Это важный переходный этап, проходить его нужно с терпением, он сопровождается взлетами и падениями, а пациент, продвигаясь к своей автономии, еще сохраняет потребность быть ведомым, в чем-то переложить на другого свою ответственность. В то же время на этой стадии он обнаруживает человеческие слабости терапевта и последний оказывается вынужден противостоять критике, а иногда и враждебности.
D) Прекращение отношений: в конце лечения отношения должны быть разрешены или прекращены, что происходит очень постепенно с согласия каждого из партнеров. Иногда позитивные отношения могут быть продолжены в другой форме: дружба или профессиональное сотрудничество, если исцеленный пациент решил помогать другим больным, используя свой собственный опыт. Этого, конечно, не достаточно чтобы стать терапевтом. Необходимо соответствующее образование, включающее теоретическое изучение психологии и практический стаж (супервизируемый в начале).
Чтобы закончить это знакомство с психотерапией, мы предлагаем типичный случай из практики психосинтеза. Это случай молодой женщины 30 лет, очень подавленной нарастающей изоляцией и слабостью способности к адаптации, а также творческого начала.
Эта молодая женщина пришла на консультацию в крайнем замешательстве, только что покинув психиатрическую клинику, где она пробыла несколько недель с довольно тяжелой невротической депрессией. Она жила в жесткой изоляции и обратилась к психотерапевту с очень требовательным запросом, ожидая от него не только консультаций, но и решения своих социальных проблем, давая ему распоряжения, требуя быть на месте в любой момент, упрекая его за отдых в выходные дни и т.д. Вероятно, она пыталась установить отношения силы и доминирования.
Она была единственной дочерью своего отца, восхищалась им, но он был эмоционально далек от нее. Ее мать была властной женщиной и пациентка испытывала к ней амбивалентные чувства.
Она была умной и развитой женщиной, прочла много книг по психологии и психоанализу. В процессе психотерапевтической работы очень быстро прояснилось, что она может существовать исключительно в состоянии симбиотической зависимости или, в противоположность этому, в позиции доминирования, исключающей любые пререкания, любые обсуждения. Не раз она была вынуждена проявить свою потребность во власти, потребность быть необходимой, и никогда не быть опровергнутой. В начале она не видела своих собственных противоречий в этих чередованиях власти и зависимости и предъявляла невыполнимые требования, которые регулярно ввергали ее в неконтролируемые ситуации.
Понемногу стали проявляться спонтанные желания, значимость фрустраций с агрессивной направленностью и страх вины. Журнальные записи и рисунки-наброски, рекомендованные Ассаджиоли, позволяют вернуться к тому материалу, который насыщен желаниями и страхами, в более мирной атмосфере, благодаря промежутку времени, прошедшему с тех пор. В конце 19 или 20 месяца терапии стали появляться образы прошлого, относящиеся к переживаниям раннего детства и появилась возможность вернуться к переживаниям по поводу «плохой матери», подавляющей свои желания и собственное всевластие, которые то исчезали, то накатывали снова. Поняв и приняв целиком это положение вещей, она начала узнавать свои желания и оценивать, какие из них удовлетворимы, какие - запретны, а какие - очень рискованны. Контроль за спонтанными желаниями становился более направленным. Она отчетливо поняла, до какой степени ее агрессивность была разрушительной, а ее отступление в защитные коконы - обманчивым.
Итак, стало возможно перейти к стадии активации, чтобы ее жизнь стала более открытой для отношений и чтобы она чувствовала себя менее изолированной. Это было началом ее трансформации, которая станет еще более очевидной, как только она осознает свои духовные запросы, которые она «зарывала в землю» и свои художественные способности, раскрытые ею в ее рисунках. Она поняла и приняла, что она способна получать удовольствие и может стать любимой, если она знает как нужно ответить на свою потребность быть понятой; и что ей нужно стать своей собственной матерью, а не предъявлять претензии, как в начале психотерапии. Она осуществила свой личный психосинтез и может надлежащим образом открыться трансперсональному психосинтезу.
[1] Байрашев С.В. Психология в медицине. М., Норма, 2002. – с.48
[2] см. Байрашев С.В. Психология в медицине. М., Норма, 2002. – с.62-63
